Виталина

Виталина автор Александр Охрименко

Юра Акимочкин, рано вытянувшийся в длину подросток, шагал по шпалам. Шагать ему хотелось широко, но железнодорожная колея такая штука, что все ходят по ней одинаково – самая демократичная ходьба в мире. Ни шире ни уже, только быстрее или медленнее. Впереди семенящий первоклассник, от усердия высунув язык, включился с Акимочкиным в соревнование, быстро семеня ножками. Первокласснику было легче – шажки его попадали в расстояние между шпалами, а Юре приходилось тормозить – ни два ни полтора. Осеннее солнышко грело ласково, погода была безветренной. Юра вспомнив, как на него вчера посмотрела Светка Сорокина, забыл про первоклассника, и стал думать о всяких приятных глупостях. Вот подойдет он к ней завтра и скажет: - Светка, пойдем в кино. А она вместо привычного: - Вот еще! Скажет ему: - Пойдем. А он возьмет ее за руку, а она его не оттолкнет как обычно и тогда… Голову Акимочкин увидел сразу. Она стояла на основании черепа, словно вбитая в гравий между шпал, на расстоянии от левого рельса 85 см. Вот так, – 85 см. Почему Юра просчитал расстояние он и сам не знал, скорее, всего, автоматически. На соревнованиях по стрельбе из мелкокалиберной винтовки Акимочкин выбивал 98 балов из ста. Ни больше и не меньше. Результат не ухудшался, но и не рос. Тренер ругался и грозил выгнать из секции, но не выгонял – уже привык ставить в командный зачет 98 Юриных балла. Голова стояла на основании черепе и смотрела на Юру мертвыми глазами, когда то нежно голубого а сейчас потускневшего цвета. Волосы пегие с рыжинкой чуть взлохмачены, а губы строго сжаты. Лицо казалось знакомым, но кому оно принадлежало, вспомнить в эту минуту было решительно невозможно. Акимочкин беспомощно оглянулся: - первоклассник как ни в чем не бывало вприпрыжку скакал впереди – сзади никого не было, туда, назад, он и побежал. Бежал Юра так, что темнело в глазах и ничего не видя, казалось, что пробежал уже и Октябрьскую и Зеленый Гай и Южный (ж/д остановки) и находится в районе Комаровки (большая ж/д станция). Он остановился, чтобы унять сердце и увидел, что не пробежал и километра, а стоит, качаясь, у ж/д переезда. - А ну пошел отсюда, - погнала его обходчица путей. – Качается он стоит, не хватает, чтобы еще одного зарезало прямо на переезде. Пошел, говорю. Акимочкин возвращался домой длинным кружным путем. Он понимал, что нужно рассказать о находке, но не мог решиться кому и как. И уж ни в коем случае нельзя было рассказывать о том как бежал – засмеют, проходу не дадут. А Светка Сорокина точно с ним в кино не пойдет. Никогда. Так он шел, петляя, уже второй час, хотя в обычное время дорога занимала двадцать минут, от силы полчаса. Вот и сейчас, свернув с переулка, ведущего по прямой к дому, вышел на Транспортную. Во дворе и на улице возле дома номер четырнадцать царило необычное оживление. Шныряли милицейские чины в серых шинелях, комиссар в очках, делавших его маленькие глазки вдвое больше, быстро заполнял листки бумаги размашистым почерком. Тетя Мотя – хозяйка дома безучастно сидела на табуретке, вынесенной из дома и поставленной почему то на улице. Вокруг Моти плотным кольцом стояли бабы соседки, словно стараясь защитить ее от невзгод, но было ясно, что не защитили. - Подпишите, - начал подсовывать Моте, заполненные листки комиссар. - Отойди, - сказала комиссару баба Лыпень и комиссар, хотел он этого или нет, отошел. Потому, что в обхвате Лыпень была три с половиной метра. Комиссар, не дождавшись помощи от милицейских, сложил листки в коричневый портфель: - Ладно, потом, - произнес и словно растворился, во всяком случае, Акимочкин больше его не видел. Народ гудел как потревоженный улей. Самого Юру больше всего привлекали, стоящие на возвышении носилки покрытые черным пледом, под которым угадывались очертания мертвого тела. Он стал подбираться ближе, хватая там и тут обрывки разговоров. - Сидел прямо на рельсах. - Голову так и не нашли. - Наверное, уснул. Приблизившись вплотную, Юра протянул руку, чтобы откинуть полог пледа, но был перехвачен крепкой рукой старшины. - Не надо сынок, нечего там смотреть, - усталым голосом произнес милиционер. - У него головы нет, - полуутвердительно, полувопросительно произнес Юра. - Иди отсюда, - подтолкнул его старшина. - Я ее нашел. - Стоять паря, - старшина, вновь взяв Акимочкина за руку, подвел его к седому как лунь капитану. - Говорит, голову нашел. - Покажешь? – капитан был немногословен. Юра вздохнул, теперь он понял, почему голова показалась ему знакомой. Это была дяди Петина голова – мужа тети Моти. Они обнаружили ее сразу - голова была на месте. - Не знаю, как так получилось, - оправдывался помощник машиниста, в чьи обязанности входило собирать трупы и части тел животных и людей, попадающих под поезд. - Два километра прошел, досконально все рассмотрел двумя фонарями светил – головы не нашел. - А почему двумя? – капитан был дотошным, и фамилия у него была подходящая – Дзюба. - Так это, у первого фонаря аккумулятор разрядился. Я взял второй у машиниста. - Два километра, говоришь, обследовал? - Два не два, - помощник машиниста потупился, - километр точно исходил. - По инструкции положено два. - Так это, видели мы, где его зарезало. - Видели и задавили? – капитан нахмурился. - Товарищ капитан, - возмутился помощник, - у нас товарняк, такую дуру и за два километра остановить не всегда получится. А здесь семафор зеленый, выскочили из-за поворота, до него метров триста – сидит на рельсах курит. Экстренное торможение, гудок включили непрерывный на полную мощность, сами чуть не поглохли, а этому хоть бы хны – сидит дым пускает. - Точно курил? - Точнее не бывает, в свете наших прожекторов четко видно было. - Так, - протянул капитан. Весь поселок знал, что дядя Петя в жизни не выкурил ни одной сигареты. Не курящий он был потому что. ПРОДОЛЖЕНИЕ БУДЕТ